Хуан Мадрид "Просто привычка"

Большой чёрный автомобиль тихо припарковался в садике загородного дома. Вообще-то, это был не совсем сад, а скорее двор, полный строительного мусора и заросший кустарником. Мотор заглох и фары погасли.

В одной из комнат дома два человека за столом играли в карты. Комната была плохо освещена, и из мебели, кроме стола и стульев, на которых сидели игроки, в ней было ещё два стула у стены и старый тёмный шкаф. У одного их игроков не было левой ноги ниже колена, и он пользовался протезом, скрипевшим при каждом шаге. У второго был больной и измождённый вид, на его лоб спадала чёлка. Они были погружены в игру, но, услышав шум машины, напряглись.

- Кто-то приехал, Португалец, – сказал Хромой, кладя карты на стол. – Разве шеф не говорил, что позвонит?

Второй поднял голову, и его глаза беспокойно забегали.

- Да, он так сказал. Что позвонит и скажет, куда подъезжать за бабками.

Хромой достал из внутреннего кармана куртки автоматический пистолет 22-го калибра с блестящей рукояткой, отполированной за годы службы, и, щелкнув протезом, поднялся. Второй последовал его примеру, сжимая в руке длинноствольную девятизарядную “Астру”. Они подошли к двери и встали с двух сторон, с оружием наготове.

В замочной скважине повернулся ключ, дверь отворилась, и на пороге появился высокий, хорошо одетый мужчина с искусственным загаром на лице. Увидев двух человек с нацеленными на него стволами, он отпрянул.

- Эй! Вы что, спятили? – воскликнул он.

Хромой шумно выдохнул и опустил пистолет. Гость закрыл за собой дверь и сел на один из стульев. Хромой и Португалец убрали оружие и молча наблюдали, как вошедший достал из кармана пиджака пачку сигарет и прикурил от блестящей зажигалки.

- Что-нибудь случилось, сеньор Роблес? – спросил тот, что с чёлкой. – Вы нам сказали, что позвоните.

- Ничего не случилось, Португалец, садитесь. Мне надо с вами поговорить.

- Вы ведь сказали, что позвоните – продолжал настаивать Португалец.

- Я не смог позвонить. Садитесь, – он мягко постучал по столу.

Хромой и Португалец сели. Хромому пришлось принести другой стул. Тот, что с чёлкой, начал медленно собирать карты.

- Вы привезли бабки, сеньор Роблес? – мягко спросил он.

- Нет, возникли кое-какие проблемы. Об этом я хотел с вами поговорить.

- Какие проблемы?

- Погоди, Португалец, не перебивай – сказал Хромой.

Португалец провёл рукой с длинными узловатыми пальцами по лицу и впился глазами в пришедшего.

- Я ведь вам говорил, чтобы никаких трупов, помните? Надо было просто приструнить этих болтунов. Припугнуть немного и всё. Я вас для этого нанял. Поправьте меня, если я ошибаюсь.

- А что собственно случилось, сеньор Роблес?

- Пако мёртв.

- Это кто?

- Молодой, с усиками, Пако Эстебанес. И это ваша работа. Хавьер Дуран в больнице в тяжёлом состоянии, но этот выживет. Я только что был у него вместе с деканом и членами попечительского совета колледжа, – он выпустил струю дыма вверх. – Боже, нельзя же вот так, битами, забивать адвокатов.

Металлическая нога Хромого скрипнула, и Португалец сказал:

- Мы не собирались их убивать. Мы хотели проучить их, как вы нам и сказали. Это был несчастный случай, правда, Хромой?

- У Пако Естебанеса двойной перелом черепа, проломлена грудная клетка, пять рёбер сломано …

Роблес невольно вздрогнул.

– Короче, из него отбивную сделали. И это вы называете “проучить”?

- Они начали выпендриваться, сеньор Роблес. Вы бы видели! Этот Пако, самый молодой, послал нас по матери. Но мы не хотели его убивать. Если бы мы хотели его убить, мы бы сделали это по-другому, правда, Хромой?

- Мы сделали работу сеньор Роблес, - ответил Хромой. – Немного перестарались, это правда, но работу сделали.

- Это были сопляки, они даже не защищались. Единственное, что они сделали - послали вас подальше, обматерили, и всё. А вы переусердствовали, и это никуда не годится.

- Да мы их лишь слегка проучили, сеньор Роблес, – прервал Хромой. – Ничего особенного, Португалец прав. Просто эти слабаки оказались слишком хлипкими.

Сеньор Роблес швырнул сигарету на пол, загасил её, сверкнув начищенными до блеска, остроносыми, коричневыми туфлями, и откинулся на стуле.

- Теперь поздно оправдываться. Вы совершили грубую ошибку и даже хуже. Припугнуть этих умников и забить их битами - это не одно и то же. Весь колледж возмущён, все настроены решительно и собираются поднять шум в прессе. Вам, конечно, всё равно, но это совсем не то, чего мы хотели. Суд откладывается, а если и не откладывается, то Пако и Хавьер всё равно в выигрыше. Теперь они мученики.

Он попытался встать, но Португалец положил свою длинную костлявую ладонь ему на руку.

- А как же бабки, сеньор Роблес?

- Я посредник, Португалец. Только посредник, деньги не мои.

- Вы нас наняли, и вы должны заплатить. Вы обещали сто штук каждому. Где они? Меня интересуют денежки, а не пустая болтовня.

- Погоди, Португалец – сказал Хромой - погоди. Что вы хотите сказать, сеньор Роблес? Что вы нам не заплатите?

- Я так не сказал, – Роблес попытался улыбнуться. – Если бы это зависело от меня, вы бы уже были при своих. Но там наверху недовольны и отказываются платить. Понимаете? Что я могу поделать? Если бы у меня были эти чёртовы деньги, я бы их вам сейчас же отдал, но у меня их нет. Он потянул руку, но ладонь Португальца продолжала держать её. – Мне жаль, поверьте, но вы сами виноваты. Я же вам всё объяснил. Только врезать пару раз и всё, а вы …. Он вырвал руку из под ладони Португальца и сунул правую руку во внутренний карман плаща. – Но я придумал, как всё устроить, надо только немного подождать …

Португалец быстрым и нервным движением выхватил из своей куртки “Астру” и направил её говорящему между глаз, лишь только тот потянулся рукой к карману плаща.

- Не надо, сеньор Роблес.

Хромой вытащил свой пистолет и тоже прицелился. Бледный как полотно Роблес попытался улыбнуться.

- У меня нет оружия, – сказал он шепотом. – Я только хотел достать бумажник.

Он медленно вытащил бумажник и положил его на стол. Это бы шикарный кожаный бумажник с вышитыми золотом инициалами, набитый купюрами. Роблес вытащил пачку банкнот и, сохраняя на губах подобие улыбки, невозмутимо пересчитал их,

- Тридцать тысяч. Это всё, что у меня с собой есть. - Он разложил их на две кучки. – Пятнадцать и пятнадцать. Дома у меня есть больше. Если хотите, я съезжу и привезу. Я серьёзно.

Португалец поднялся. Его лицо побагровело. Твёрдой рукой он навёл пистолет прямо на голову Роблеса.

- За пятнадцать кусков я бы и пальцем не пошевелил. Где остальное? Хотите зажать мои денежки?

- Погоди, Португалец. Я правду говорю, - проговорил Роблес.

Его тело начало мелко дрожать. Рот открывался и закрывался как у рыбы, вытащенной из воды.

– Хромой, скажи ему, что я порядочный человек, что я не вру.

- Португалец, – заговорил Хромой. – подожди, так мы ничего не добьёмся. Погоди.

- Деньги! Где мои деньги! – заорал Португалец.

Его рука, сжимающая пистолет, напряглась, и тогда прозвучали один за другим два выстрела. В левом глазу Португальца появилось красное отверстие, а посреди лба второе. Он стоял, не двигаясь, как будто пули, выпущенные из пистолета Хромого, ничего ему не сделали. Его вытянутая рука согнулась, он отступил на шаг и попытался что-то сказать: его губы шевелились, были видны залитые кровью зубы.

- Хромой … - пробормотал он – Хромой …

Затем резко повернул голову налево и икнул, его рот ещё больше наполнился кровью, и она смешалась с той, что сочилась из отверстия в глазу. Он поднял руку с оружием и сделал ещё один шаг назад.

Третий выстрел попал ему прямо в сердце, на уровне кармана его засаленной куртки из тёмной дешёвой ткани. Он издал звук похожий на урчание, резко согнулся, не в состоянии больше удерживать руку с оружием, а затем внезапно рухнул на пол, как бы переломившись пополам, как рушатся здания. Его ноги некоторое время ещё подёргивались, и человек в элегантном плаще, поднявшись со стула, смотрел на него широко открытыми глазами.

- Боже, какой ужас! – воскликнул он и провёл дрожащей рукой по лицу. – Он мёртв? Мёртв?

- Мертвее моей бабушки, – ответил Хромой, подойдя к неподвижному телу своего приятеля, и пнул его ногой с протезом. – Кретин! Всё испортил. Чёртов идиот!

Его лицо посерело, а нога снова скрипнула, когда он тяжело сел на стул и опёрся локтями о стол. Он всё ещё держал в руках пистолет.

- Я всё тебе заплачу, Хромой. Всё, обещаю. И его часть тебе отдам.

- Замолчите.

- Он, наверное, сошёл с ума. Боже, какой ужас, столько крови!

Он сел, дрожащей рукой достал сигарету и снова закурил.

– Ради Бога, пойдём отсюда. Я больше не могу это видеть.

- Португалец был моим другом. Мы много времени проработали вместе.

- Да, конечно, я понимаю, но …

- Что?

- Нет, ничего. Насчёт денег не беспокойся. Я заплачу из своего кармана, не волнуйся.

Хромой положил пистолет на стол и посмотрел на него.

- Нас губит то, что мы постарели и слишком привыкли убивать. Это превратилось в привычку. Понимаете? В застарелую привычку, от которой трудно избавиться.

- Не знаю, … я не понимаю, что ты хочешь сказать.

- Это очень просто, сеньор Роблес. Португалец не хотел вас убивать, он был не такой уж дурак. Ведь если бы мы убили вас, мы бы никогда не получили свои деньги.

Он взял пистолет и снова посмотрел на него, как будто впервые его видел.

– Но он убил бы вас, потому что, как только оружие попадает в руки, срабатывает какое-то проклятье. Как будто какая-то странная сила заставляет нас нажимать на курок. Поэтому и я убил своего друга, понимаете? Бедняга Португалец...

- Убери пистолет. Не трогай его больше, я …

- Он красивый, правда?

- Да, да … Ну ладно, Хромой, я думаю …

- С вами совсем другое дело, сеньор Роблес. С вами будет совсем не так, как с тем адвокатом или с Португальцем.

- Ради Бога, Хромой. Не делай глупостей. Я тебе заплачу, клянусь.

- Это будет совсем другое дело.

- Я не понимаю, о чём ты.

- Я говорю, с вами будет по-другому. Вас я действительно хочу убить.